Білий папір і мовчання…
Цокіт годинника, гавкіт собак…
Вечір лютневий, звичайний…
Стерпить папір ще одну із писак?
Стерпить! Йому не жаліти,
Не витирати ні сліз, ні чорнил…
Стогнуть завітрені віти,
Небо збирає хмарини-човни…
Чорно! За склом як поема,
Тільки вона драматична, сумна…
Видана кимось даремно:
Бідним за долю, що наче Земна…
Скільки ж читати й чекати?!
Бідність не гріх, а безсилля? Журба?
Розуми страчені катом…
Голови теж в безнадії рубай…
Віру, що ніби в єднанні
Сила і вихід у світле життя,
Білий папір не в останнє
Тихо гойдає, немов би дитя…
Час вибирає рушницю!
Влучно поцілить у купу дурні…
Люди – тріски’, і землиця
Всім по ділянці знайде навесні…
Що, написалась, писака?
Ніч-то скінчиться, і день буде знов!
Літо! Ромашки та маки!
Дивна наївність і вірна любов!
(7.02.19)
Перевела с украинского Светлана Груздева:
http://www.stihi.ru/2019/02/13/45
Лист бумаги белой и молчанье.
Тиканье часов и лай собак…
И февральский вечер – до отчаянья…
Выдержит бумага бред писак?..
Вытерпит! Увы, ему жалеть ли,
Слёз не вытирать и ни чернил…
Стонут все заветренные ветви,
В небе ходят тучи, как челны…
Так черно… за окнами неясно:
Коль поэма, слишком уж грустна…
Словно кем-то выдана напрасно
Бедным, в чьей судьбе юдоль земна…
Сколько же читать нам в ожиданье?
В бедности бессилие тая…
Казни палачей, и, видно, дань им
Вся разумность… головы летят…
Веру в то, что будто в единенье
Сила, выход к свету Бытия,
Белая бумага во спасенье
Вновь колышет,словно бы дитя…
Время на оружие польстится:
Целить метко в "мусор рассыпной".
Люди – щепки малые...землица
По делянке всем найдёт весной.
…Написалось всё-таки, писака?
Ночь не вечна – день сверкнёт нам вновь.
Лето! Всё в ромашках, дивных маках,
Светлая наивность и любовь!
Перевела с украинского Римма Батищева:
http://www.stihi.ru/2019/02/27/5940
Чист белый лист. И молчанье…
Тиканье ходиков, гавканье псов…
Вечер февральский, случайный…
Лист графоману отдаться готов?
Стерпит! Ему безразлично –
Слёз не имеет, не жалко чернил…
Ветер гнёт ветви привычно,
Строятся на небе тучки-челны…
Тьмы заоконные пасмы,
Словно поэма с тоскою ночной…
Выдано кем-то напрасно:
Бедным и сирым сей жребий земной…
Сколько ж читать в ожиданье?!
Бедность не грех, а кручина без сил?
Ум в безнадёжном страданье
Стёрт палачом, что рубил и косил…
Веру, что лишь в единенье
Сила и выход в прекрасную жизнь,
Словно дитя, – в упоенье,
Тихо качает наполненный лист.
Время ружьё выбирает,
Целится снайперски в мусор земной…
Людям, дошедшим до края,
Даст непременно землицы весной.
Что ж, написала, поэтка?
Ночь завершится, и день будет вновь!
Маки, ромашки и лето
Веру приносят и чудо-любовь!